В воздухе - испытатели - Николай Бондаренко

Стоя на земле перед группой летчиков, штурманов и стрелков-радистов с надетыми за спиной и на груди парашютами, Гладков обычно говорил убежденно: "Парашют, товарищи, безотказен; прыжок с ним безопасен. А если что, открывайте запасный...".

В самолете он стоял, широко поставив на пол фюзеляжа ноги, и командовал: "Пошел!.. Пошел!.." Один за другим мы подходили к раскрытой двери Ли-2 и вываливались в пустоту. За последним из нас скрывался за дверью и он.

...В тот февральский день 1948 года прыгали летчики: Иванов, Супрун, Пьецух, Антонов, стрелок-радист Картавиков и другие наши товарищи.

Гладков, по расчетам штурмана, сбросил пристрелочного парашютиста, который, как оказалось, приземлился далеко от выложенного на земле знака, и Ли-2 пошел по кругу для захода на сбрасывание. Все напряженно смотрели на землю, а Александр Супрун, прыгавший впервые, сказал:

- О, как далеко, ребята, придется парашют по снегу тащить!

Василий Гаврилович Иванов повернул к нему голову и шутя, но с серьезным видом проговорил:

- Обожди, Саня, может, он еще и не раскроется. А нераскрытый тащить легче...

Напряжение сменилось громким смехом.

- Приготовиться!.. - скомандовал в это время Гладков.

Все восемь прыгавших парашютистов тут же прекратили смех и стали один за другим вдоль фюзеляжа.

Гладков поднял кверху правую руку и внимательно посмотрел на штурмана Африкана Богачева.

Богачев тоже держал поднятой кверху руку, смотрел в окно, говорил что-то летчику, а затем резко повернулся к Гладкову, махнул рукой вниз и произнес:

- По-моему, нормально. Начинай.

- Пошел, Иванов! Хорошо!.. Пошел!.. Пошел!.. - стал громко выкрикивать Гладков.

Последним прыгал Антонов. О его прыжке я и хочу рассказать.

В первый момент после покидания самолета Антонова стало вращать вправо. "Выбросив" в сторону левую руку, он остановил вращение, отсчитал три секунды и рванул кольцо. Динамический удар сменился тишиной. Антонов, как и требовалось, посмотрел вверх, на купол. А купол... Купол был разорван от кромки обтекания до полюсного отверстия. "Запасный!.." - мелькнула сразу же мысль. Антонов тут же развернулся по ветру, положил левую руку на ранец, а правой вырвал кольцо и обеими руками бросил сложенный купол запасного парашюта от себя вперед. Но купол запасного парашюта влетел, словно его засосало под основной, разорванный купол.

Снижение было очень большим. Высота с каждой секундой уменьшалась и уменьшалась.

Антонов, оценив положение, начал быстро вытягивать частью строп запасной купол из основного. Он встряхивал стропами, отводил их в сторону, давая тем самым возможность наполняться куполу воздухом. И вскоре купол запасного парашюта закачался над головой.

Но Антонова поджидала другая неприятность: несколько строп замотались за ноги, и он стал снижаться вверх ногами. Было уже низко. Снижался же Антонов на стоянку самолетов Ту-2.

Подтянув руки к ногам, Антонов стал снимать с них стропы. Наконец ему удалось это сделать.

Когда ноги освободились от строп, Антонова рвануло кверху. Затем он чуть-чуть "подскользил", натягивая слегка несколько строп запасного парашюта, чтобы уйти от самолета Ту-2, и приземлился на бетонированную рулежную дорожку.

...В тот день испытатели тепло поздравили капитана Семена Михеевича Антонова с его "мужественной работой на пути земного притяжения". Особым приказом с объявлением благодарности за проявленное мужество поздравило Антонова и командование.

Я хорошо знаю Героя Советского Союза, Заслуженного летчика-испытателя СССР полковника Семена Михеевича Антонова. Своими шутками, своим оптимизмом он всегда вселял окружающим товарищам уверенность в выполнение любого испытательного полета. Семен Михеевич исключительно спокойный и уравновешенный человек. Если "капризничала" испытуемая техника, он никогда не терялся. "Ничего, ребята, перебьемся. Бывало и хуже..." - уверенно говорил он и всегда находил выход, казалось бы, даже из безвыходных положений. Ему были по плечу любые трудности в испытательной работе! Да иначе и не могло быть. Ведь прежде чем стать испытателем, Семен Михеевич Антонов прошел нелегкую школу войны с фашистами.

Когда началась Великая Отечественная война, младший лейтенант Антонов служил в Прибалтике в 50-м СБАП, которым командовал полковник Агальцов. В марте 1941 года он закончил авиашколу на скоростном бомбардировщике. Но в первые же дни войны личный состав 50-го СБАП стал переучиваться на самолет Пе-2. Переучился на Пе-2 и Антонов.

В августе 1941 года 50-й БАП начал боевые действия. А вскоре Антонов перешел в другой полк - 8-й БАП.

С июня 1941 по август 1943 года, находясь еще продолжительное время в госпитале, Антонов выполнил 93 боевых вылета на самолетах СБ, Пе-2 и Б-25. Это не так уж и мало.

Его не раз подбивали и поджигали зенитки и истребители врага. Не раз он выбрасывался с парашютом. Садился на фюзеляж. Ломал себе позвоночник и череп головы...

Однако крепко и фашистам досталось от Антонова! Сотни тонн бомб было сброшено его экипажем на головы врага. Кроме того, Семен Михеевич выполнял полеты на разведку аэродромов, железнодорожных узлов и станций, скопление живой силы и техники и многих других объектов врага. Приходилось ему и освещать ночью цели противника, чтобы беспощадно и точно били по ним товарищи.

Нелегко ему было! Чтобы выполнить задание и невредимым вернуться на свой аэродром, Антонову часто приходилось прибегать к хитрости.

Однажды ночью полк бомбил одиночными экипажами скопление вражеских эшелонов на железнодорожной станции Великие Луки. Антонов вместе со вторым летчиком Маркизовым, штурманом Хохловым, стрелком-радистом Захаровым и стрелком Квицинским шел на Б-25 к цели. Семен Михеевич видел, как идущий впереди самолет попал в лучи прожекторов и его сильно обстреливали зенитки врага. В воздухе барражировали "Мессершмитты-110". Прекращали огонь зенитки - начинали атаковать "мессеры".

- Зажигаю АНО! - вдруг громко произнес Антонов. - Еще дедушка Суворов говорил: врага нужно заманивать и обманывать! - пошутил он и включил аэронавигационные огни.

- Хорошо придумано! - одобрил второй летчик Маркизов, поняв замысел командира.

Антонов вел самолет, нагруженный двумя тоннами бомб, к цели. Зенитки врага молчали. Гитлеровцы думали, раз самолет идет с зажженными. АНО, значит, это свой. Прожекторы "обшаривали" в небе лишь дальние подходы к станции.

И только тогда, когда на путях начали взрываться сброшенные Хохловым бомбы, фашисты поняли свою оплошность и стали ловить машину Антонова прожекторами. Ударили ураганным огнем зенитки. Вокруг самолета заплясали оранжевые вспышки разрывов.